Один из тех дней, что пережить можно лишь закутавшись в плед и в обнимку с Васильичем. Васильич на что уж индивидуалист но не дурак и, посему, послушно лежит на коленях подражая небольшому мотору и испорченному сифону одновременно (горло мы застудили, да-с). Дождливая сырость заползает в квартиру не обращая внимания на плотно закрытые окна и двери. В окно даже смотреть не хочется, все равно кроме вороны на подоконнике ничего не видно, ворона изучена тобой до последнего пёрышка, ты вороной тоже внимательно...
читать дальшеМашина осторожно крадется по лужам, при такой видимости иначе не поездишь, зато выскочить из влажной теплоты салоны и вприпрыжку рвануть к подъезду ничто не мешает. Чисто из вредности прошлепать по лужам - все равно больше вымокнуть уже не возможно.
Звонок успел лишь пискнуть а дверь распахнута настежь. Васильич сифонит за спиной но на это можно не обращать внимания, блюдце с молоком и дружба восстановлена. Самое главное это промокшее насквозь Лето с шальной улыбкой стоящее на пороге.
- Мяв. - Лето отводит плутоватые зелёные глаза и осторожно дотрагивается до кармана, удивляться напоказ не хочется поэтому Лето надежно ухвачено за отвороты куртки и втянуто в квартиру, главное успеть показать язык приоткрытой соседней двери и любопытному глазу сверкающему из душного полумрака. Котенка на свободу, куртку-рубашку и остальное на пол. Задерживаетесь лишь для того, чтобы выпроводить детей на кухню. Детям на такое смотреть не положено. Васильич возмущенный отсутсвием молока орет, что при таких хозяевах ребенком он перестал быть уже давно, а от иллюзий о нормальности бытия - избавился в первые пять минут знакомства. И уже тише добавляет, на своем, на кошачьем, что нормальные обычно проходят мимо. А только ненормальные лезут на обледенелое дерево чтобы снять оттуда маленькое, голодное и почти совсем замерзшее.

вот так лучше, Йоль, вот тьбу дубль два)